RETHINKING THE PRINCIPLES OF WORK FORENSIC MEDICAL EXPERTS IN CASES OF EMERGENCIES WITH MASSIVE HUMAN CASUALTIES

Full Text

Работа судебно-медицинской службы и других структур, вовлеченных в процесс работы с телами погибших и идентификация их личности в условиях вооруженного конфликта значительно отличается от таковой, выполняемой в мирное время.

Общемировая практика выделяет подобную деятельность в отдельную категорию, которая носит название «Гуманитарной судебно-медицинской деятельности»[1].

Как правило, по времени осуществления, гуманитарная судебно-медицинская деятельность разделяется на осуществляемую «в условиях вооруженного конфликта» и «в условиях после конфликта».

Основанием для выделения гуманитарной судебно-медицинской деятельности в отдельное направление служит международное гуманитарное право (МГП), которое содержит перечень обязательств, возлагаемых на стороны, вовлеченные в вооруженный конфликт в отношении обращения с телами уперших и погибших, которые формируют правовую основу для осуществления гуманитарной судебно-медицинской деятельности [2].

Ниже собраны основные источники относящиеся к МГП или другим документам, которые регулируют и формируют правовую основу для судебно-медицинской деятельности в условиях вооруженного конфликта и иных ситуациях:

 - Дополнительный протокол I к Женевским конвенциям: Статья 32, 33 - «Семьи имеют право знать о судьбе/участи своих родственников»;

- Дополнительный протокол I к Женевским конвенциям: Статья 32, 33; Четвертая Женевская конвенция: Статьи 136-141 – «Каждая сторона в конфликте должна принять все возможные меры для учета лиц, пропавших без вести в результате вооруженного конфликта»;

- Дополнительный протокол I к Женевским конвенциям: Статья 34 – «Обязанность возвращать тела и останки погибших»;

- Первая Женевская конвенция: Статья 15, 17; Вторая Женевская конвенция: Статья 18, 20; Третья Женевская конвенция: Статья 120; Четвертая Женевская конвенция: Статья 130, Дополнительный протокол I к Женевским конвенциям: Статья 34, Дополнительный протокол II к Женевским конвенциям: Статья 8 - «Сохранение достоинства умершего и достойное захоронение»;

- Первая Женевская конвенция: Статья 16,17, Вторая Женевская конвенция, Статья 19, 20, Третья Женевская конвенция: Статья 120; Четвертая Женевская конвенция: Статья 129, Дополнительный протокол I к Женевским конвенциям: Статья 33 - «Обязанность заниматься идентификацией погибших»;

- Первая Женевская конвенция: статьи 16,17 – «Каждая сторона конфликта должна принять меры по идентификации погибших до захоронения их останков»;

- Регламент Гаагской конвенции № IV 1907 г.; Всеобщая декларация прав человека: статья 12; Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, 1950 г.: статья 8; Международный пакт о политических и гражданских правах: статьи 17, 23. – «Все защищаемые лица имеют право на уважение их семейной жизни».

На сегодня официальная позиция России по отношении МГП выражается следующим образом: «…Российская Федерация, будучи участником Женевских конвенций 1949 г. и Дополнительных протоколов к ним, серьезно подходит к добросовестному соблюдению этих краеугольных документов международного гуманитарного права (МГП)… Нормы МГП инкорпорированы непосредственно в Российское внутригосударственное законодательство. Там же прописаны обязательства по их соблюдению и ответственность за совершение соответствующих нарушений…». [3].

Таким образом, можно заключить, что в целом, у отечественных специалистов нет оснований игнорировать принципы МГП и гуманитарной судебно-медицинской деятельности, если они работают в условиях или после вооруженного конфликта.

За последние несколько лет есть несколько ситуаций, когда были задействованы механизмы международной Гуманитарной судебно-медицинской деятельности: серия вооружённых конфликтов в 1991 – 2001 годах на территории бывшей Югославии привели к 130-160 тысяч погибших; вторжение в Ирак в 2003–2015 гг. привело к гибели около 175 000 гражданских лиц; Геноцид в Дарфуре в приграничной области между Суданом и Чадом начался в 2003 г. и привел к гибели около 300 000 человек (по оценкам ООН); Цунами в Индийском океане (2004 г., погибло около 230 000 человек); Сирийский конфликт (2011–2016 гг., около 400 000 погибших).

Опыт извлеченный из анализа этих происшествий показывает, что наибольшими проблемами при организации судебно-медицинского сопровождения таких случаев массовой гибели людей, особенно в случае вооруженных конфликтов являются: массовость гибели людей (иногда продолжающаяся в течении длительного времени), разрушение и повреждение инфраструктуры, включая медицинские учреждения, с нарушением систем регистрации, учета и передачи информации, большой объем работы по идентификацией личности погибших (часто в стадии далеко зашедших гнилостных изменений, частичного или полного скелетирования трупа), попытки адаптировать гражданскую судебно-медицинскую службу к сложным и непривычным условиям (включающих риски связанные с неразорвавшимися боеприпасами и минной опасностью).

Несколько международных организаций и комитетов, которые в том числе занимаются вопросами гуманитарного реагирования в случаях чрезвычайных ситуаций (ЧС) и вооруженных конфликтов подготовили ряд общих руководств и инструкций, которые могут быть полезны, с точки зрения изучения и анализа, отраженного в них опыта [4-13].

Наиболее часто местные власти идут по пути адаптации гражданской судебно-медицинской службы к сложным, непривычным условиям, однако, зачастую, в действительности такая инициатива сталкивается с тем, что значительно нарастить и масштабировать возможности судебно-медицинских учреждений оказывается нереальным, по причине нехватки квалифицированного персонала, быстрого истощения запасов расходных материалов, сложностей с логистикой и/или нехватки мест для хранения трупов. [14]

Один из вариантов реагирования, в ответ на возникающие потребности – это создание специальных центров или рабочих экспертных групп. Примером может служить команда по анализу родства и данных (Kinship and Data Analysis Panel (KADAP)) для консультирования должностных лиц и офиса судебно-медицинской экспертизы города Нью-Йорк после терактов 11 сентября [15].

Еще одно направление усилий экспертов - создание специализированных инструкций и методических рекомендаций. Одно из таких наставлений посвящено вопросам «Извлечение останков в условиях оружейной опасности», оно разработано для судебно-медицинских экспертов и специалистам по противоминной деятельности или разминированию, которые могут столкнуться с рисками наличия взрывоопасных предметов при работе с телами погибших в зоне боевых действий [16].

Исследовательская работа команды специалистов из латинской Америки: «Процесс розыска: интегративный подход при расследовании и идентификации неопознанных и розыске пропавших людей», может является примером попытки переосмысления задач и формулировании принципов работы для судебно-медицинских специалистов работающих при ликвидации ЧС с массовой гибелью и безвестным исчезновением людей [17].

Обращает на себя внимание, что многие страны пошли по пути осознания необходимости создания единых планов реагирования на катастрофы с массовыми жертвами, как на региональном, так и на национальном уровне [18].

Такие планы реагирования, как правило, включают в себя общие, межведомственные и специальные аспекты, а также уделяют особое внимание вопросам работы в зонах, где собственно и происходят поисково-спасательные мероприятия, поиск и сбор тел погибших людей. Именно по этой причине большое значение придается роли поисково-спасательных групп, которые относятся к категории «служб первой помощи» или «экстренных служб».

Фактически сотрудники таких служб, волонтеры и другие непрофессионалы зачастую оказываются первыми, кто участвуют в осмотре тел погибших. Поэтому от их подготовки и знаний зависит начальный этап сбора информации, в том числе имеющей значение для установления личности погибших.

Государственной судебно-медицинской службой, подведомственной Министерству здравоохранения Российской Федерации, накоплен опыт организации идентификационных исследований при массовых поступлениях погибших в результате чрезвычайны происшествий с многочисленными человеческими жертвами [19].

Участники ликвидаций ЧС с многочисленными человеческими жертвами предлагали создать четко структурированную организационную структуру, находящуюся в режиме постоянной готовности и отвечающей всем современным требованиям, необходимым для выполнения мероприятий по идентификации личности.

При этом подчеркивалось, что высокий результат мероприятий по идентификации личности становится возможным при четком взаимодействии рабочих групп, задействованных в сборе, систематизации и анализе постмортальной информации [20].

Особое значение вопросы судебно-медицинского обеспечения идентификационных мероприятий в очаге с массовыми человеческими жертвами принимают в условиях вооруженных конфликтов [21, 22].

В виду того, что полноценное судебно-медицинское исследование трупа с проведением секционного исследования в условиях боевых действий производить невозможно и нецелесообразно, основные мероприятия, которые проводят судебно-медицинские эксперты сводятся в описании тел умерших, фотографированию трупов, составлению словесного портрета неизвестных лиц, забору биоматериала для последующего молекулярно-генетического исследования. Для проведения неотложных следственных мероприятий не исключена эксгумация тел умерших. При этом тела, как погибших от внешних причин, так и умерших от естественных причин, зачастую находятся в состоянии гнилостной деструкции различной степени выраженности.

Фактически мы можем разделить все действия с телами или останками погибших на 4 основных этапа:

1. работа на месте происшествия/обнаружения;
2. транспортировка/эвакуация, организация сортировки и временного хранения;
3. работа специалистов – по исследованию и идентификации;
4. оформление документации и подготовка к передаче родственникам/захоронению.

Именно в выполнении работ на 1 и 2 этапах наибольший вклад делают представители поисково-спасательных структур и других организаций, например, как это организовано в ДНР посредством создания Межведомственной комиссии по розыску, в чьи обязанности входил учет, поиск и извлечение останков погибших. Аналогичная Межведомственная рабочая группа по розыску была создана и в ЛНР. При этом практика работы Межведомственных комиссий ДНР и ЛНР указывает на первостепенную важность налаженного процесса сбора, хранения и обмена информации.

Становится очевидным, что насколько полно, подробно будут проведены первые мероприятия по фиксации идентификационных признаков неизвестных тел и иной сопутствующей информации, тем выше шансы на установление личности погибшего в последствии.

Обсуждение

Таким образом мы можем сказать, что не только в отечественной практике придается большое значение процедурам, которые можно отнести к категории «осмотр трупа на месте происшествия».

В условиях происшествий с большим числом погибших, важно эти процедуры, которые зачастую осуществляются на месте, группами с недостаточным оснащением или дефицитом специалистов и времени, стандартизировать и максимально упростить. Это позволит избежать ошибок и упущений, которые в последствии вызывают лишние сложности и дополнительные трудозатраты.

Один из общепризнанных путей в решении этой задачи – создание инструкций с описанием стандартных действий и стандартизация форм (бланков), которые бы учитывали особые условия и задачи, решаемые в ходе судебно-медицинского сопровождения ЧС. Стандартизация процедур и алгоритмов, контроль за процессом регистрации информации, ее путями передачи, хранения и использования являются важными составными элементами процесса идентификации личности погибших.

Заключение

Учитывая накопленный международный и отечественный опыт, а также развитие науки и практики, мы полагаем возможным пересмотреть и модифицировать некоторые рекомендации по судебно-медицинскому обеспечению и сопровождению случаев ЧС, а также иных ситуаций, сопровождаемых большим числом человеческих жертв. Первоочередное внимание следует уделить алгоритмам работ на месте проведения поисково-спасательных работ и работ групп по сбору, первичной сортировки и регистрации тел погибших или их останков. Так же важно уделить внимание вопросам межведомственного взаимодействия. С целью упрощения и формализации таких работ следует поощрять внедрение стандартизированных форм, упрощающих регистрацию, описание и дальнейший обмен информации в отношении неопознанных трупов или скелетированных останков в местах захоронений. При этом считаем важным учесть, что следует разработать не только стандартизированные алгоритмы работ и стандартизированные бланки, но и аннотации к ним, позволяющие быстро освоить их использование лицами, не обладающими специальными знаниями и умениями, но в силу обстоятельств, участвующих в процесс работы с телами погибших, в ходе поисково-спасательных мероприятий.

About the authors

Alexandr V Maksimov

Bureau of Forensic Medical Expertise of Moscow Region, Moscow;
Moscow Region State University

Author for correspondence.
Email: mcsim2004@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0003-1936-4448

MD, PhD, Forensic Pathologist of Bureau of Forensic Medical Expertise of Moscow Region, Moscow, Russia; associate professor of M.F. Vladimirskiy Moscow Regional Research and Clinical Institute ("MONIKI"), Moscow, Russia

Russian Federation

References